Операция «Зимняя Сказка-2000»

или

Как мы нашли Серебряную  Ракету

Это рассказ об одном из первых зимних выходов в лес в моей практике. Все-таки удивительно устроен человек. Тогда нам казалось, что выход в лес без спец. снаряжения с ночевкой в 20-ти градусный мороз – нечто на грани человеческих возможностей. С тех пор я провел зимой, участвуя в разных походах, охотах и тому подобных мероприятиях в сумме больше 4 месяцев ночевок в палатках, шалашах и просто под елками, причем некоторую часть этого срока в одиночку. И, основываясь на своем небольшом (пока) опыте могу сказать, что наш среднерусский лес в любую погоду может обеспечить путешественника максимальным комфортом (насколько это слово может быть применимо зимой в лесу).

Сейчас мы компанией регулярно ходим зимой в лес на выходные, и погодные условия нас совершенно не занимают, напротив из «борьбы за выживание» эти выходы превратились в замечательный воскресный отдых, к которому некоторые из нас даже приобщили своих жен.

Тогда же, четыре зимы тому назад, зимний выход с ночевкой был для нас очень серьезным испытанием. Мы готовились в течение двух недель, и я даже собирал макет шалаша у себя в квартире.

Итак…

Январь 2000 г., суббота, 7 ч. 30 м. утра, предрассветная мгла. Ж/Д станция «95 км» Рижского направления. Мы вдвоем с моим старинным товарищем, в то время помешанным на походах, высаживаемся из электрички. Электричка уходит, подняв за собой снежный буран. Вокруг довольно темно, кроме нас никто на этой остановке не вышел. Вокруг станции - снежная целина, тропинок нет.  Мы надеваем охотничьи лыжи, и начинаем тропить лыжню по предполагаемому направлению на Старое Волоколамское шоссе, ориентируясь по станционным огням за спиной. Одежда и обмундирование – практически полный экспромт, поэтому идем тяжело, постоянно что-то подтягиваем, переодеваем и подвязываем. Глубина снега – больше метра, если вылезаешь из лыж – проваливаешься по пояс (вместе с рюкзаком). Наконец достигаем шоссе, идем вдоль него около 1 км и доходим до высоковольтной трассы – предполагаемого захода в лес. У нас с собой есть карта 1:200 000 (в 1 см - 2 км). О пользе отечественных карт – отдельно.  Входим в лес, идем вдоль трассы, потом по просекам. Пока идешь на лыжах – жарко, несмотря на –12 градусов снаружи. Идем в режиме 45 минут – ход / 15 минут – отдых. Неожиданно начинает холодать и у меня лопается углепластиковая лыжная палка. Без палки вообще идти нельзя (во первых идем по целине, во-вторых 30-килограммовый рюкзак-зараза), приходится «ремонтировать» - заматывать скотчем. После «ремонта» опираться на палку все равно нельзя. Наконец большой привал – по несколько глотков коньяка с финиками и курагой. Некстати выясняется, что финики от мороза окаменели и приобрели свойства леденцов. Зато ветчина не успела окончательно промерзнуть и даже режется ножом. Идем еще несколько часов и доходим до большой вырубки (километра полтора в поперечнике). На вырубке останавливаться на ночь нельзя – окоченеешь, поэтому пересекаем ее и доходим до леса, на чем теряем время. За просекой находим более или менее приличное место для ночевки в еловом лесу (здесь нет ветра и снега меньше чем на открытом месте). Первое дело – расчистить снег под предполагаемое костровище, иначе костер, разгоревшись, сам себя потушит. Потом обязанности разделяются – Юрьич   занимается дровами, я строю шалаш. Ночевать в нашей обычной брезентовой палатке зимой невозможно, поэтому мы используем шалаш, каркасом которого служат лыжные палки и лыжи, а стенами и потолком – прочная полиэтиленовая пленка (в обычной жизни такая пленка используется для парников). Снаружи шалаш присыпается снегом (чтобы не поддувало). Одна из четырех стен отсутствует, образуя вход. Перед входом всю ночь горит костер, сложенный по таежному («нодья»), обеспечивая достаточное количество тепла даже при температуре –27 градусов (это то, что нам удалось проверить на собственной шкуре). Закончив, в основном, дела по обустройству лагеря, мы решаем хлебнуть запасенного кагора, но к вящему ужасу замечаем, что он замерз. Приходится организовывать спасательную операцию – мы греем в кане на костре воду, в которую бросаем флягу с кагором, а также замерзший сыр.

Вода закипает, мы снимаем кан и начинаем резать сыр. К концу этой операции оказывается, что вода в кане снова замерзла, и фляга с кагором вмерзла в лед – операция начинается сначала. Тем временем темнеет и холодает. Появляются звезды и выходит полная луна. Мы ужинаем и варим глинтвейн из кагора с коньяком. Лимон для глинтвейна приходится специально размораживать. Наш лагерь расположен в зрелом еловом лесу. Над лесом нависает ослепительно яркая луна. Заснеженный еловый лес, освещаемый Луной – как чернь по серебру, но гораздо контрастнее и величественнее. Абсолютная Тишина. Мерцает очень близкий и теплый на цвет Юпитер. Вокруг Луны и Юпитера – галло. Неожиданно появляется НЛО. В направлении строго с Севера на Юг (замеряли по Полярной Звезде) достаточно быстро и абсолютно бесшумно перемещается очень яркий одиночный огонь. Становится несколько не по себе, но, Слава Богу, инопланетянам до нас нет дела, и мы продолжаем прихлебывать глинтвейн. Наконец отправляемся спать. У меня с собой «костюм участника антарктической экспедиции» – подарок полярников моему отцу. Я его по неосторожности надел и потерял всякую подвижность. Согнуться в костюме нельзя, поэтому я заползаю в шалаш плашмя, чем доставляю Юрьичу повод для буйного веселья.  Интересно, как этот костюм используют полярники? Утром просыпаемся, завтракаем  и выдвигаемся к предполагаемой Ж\Д станции «Лесодолгоруково» (… интересна этимология этого названия). Масса звериных следов – лоси, лисы, кабаны. Идем по карте и выходим в какую-то странную местность, напоминающую декорации «Пикника на обочине» Стругацких – брошенные дома, пустые детские качели, раскачиваемые ветром, мотки колючей проволоки, торчащая из под снега арматура... Мы теряемся в догадках, но вскоре видим покореженный памятник зенитной ракете. Ракета настоящая, но снаружи покрыта каким-то блестящим металлом, отливающим серебром, что  органично дополняет и без того сюрреалистический пейзаж. Тем не менее, становится проще, поскольку теперь мы знаем, что находимся всего лишь в военной части, хотя и внутри. Впереди вырисовывается серьезное препятствие – КПП. Нам может помочь только фактор неожиданности – мы не входим на территорию части, а ее покидаем. Мы снимаем лыжи, крепим их на рюкзаки, и, быстрым шагом форсируем проходную. Однако в самом узком месте железного туннеля проходной мы оба цепляемся лыжами за железные листы, вызывая жуткий грохот. Боковым зрением я успеваю увидеть испуганное лицо сержанта в караулке, и мы вываливаемся на свободу. Первые 200м идем быстро и не оборачиваясь. Погони нет. Слава Богу, пронесло, должно быть военная часть не слишком серьезная. Добираемся до станции все в инее. По дороге минуем еще одну военную часть – гораздо более серьезного вида, но тоже с дырами в ограждении, над некоторыми из которых висят свежие транспаранты «Стой! Граница поста. Часовой стреляет без предупреждения!». Если бы мы вышли из лесу сюда, то, по крайней мере, скрасили бы однообразную службу роты охраны погоней за подонками без чести и совести (за нами, то есть). На железнодорожной станции магазин с апельсинами и чем-то светло-розовым с этикеткой «кагор». Снаружи –23 градуса. Местная молодежь показывает пальцами издалека на наши заиндевевшие усы и брови и глупо смеется. Дожидаемся электрички. К нашему удивлению, в ней оказывается пустым целый вагон – в нем не топят. Однако нам после леса в этом вагоне кажется жарко. Мы его занимаем. Единолично. Достается из рюкзаков кагор, купленные на станции апельсины, курага и шоколад. Костер развести нельзя, поэтому кагор отогревается за пазухой.  Через 2 часа мы прибываем в  Москву,  полные кагором с апельсинами, а главное - удивительным ощущением причастности  мирозданию.